Наиболее распространенная точка зрения, характерная как для еврейского, так и христианского мира, заключается о том, что Новый Завет принадлежит церкви, а не еврейскому народу, и что Иисус основал новую религию, новую веру. Исходя из неё считается, что прежняя реальность, воспринимаемая глазами Божии через иудаизм, как истинную веру в единого Бога, и на еврейский народ, как на избранный народ, миновала. Базирующаяся на этой точке зрения концепция, провозглашает идею, о новом, или духовном Израиле, широко распространенную в христианском мире, говорящую о том, что теперь Церковь занимает место Израиля и евреев.
Таким образом, последние для спасения, должны принять христианство, и, следовательно, оставить иудаизм.
Но если мы внимательно рассмотрим библейские и последующие за ним документы иудаизма, то увидим, что Новый Завет в своем учении, сущности, и обращении к нам, имеет глубокие корни, уходящие в жизнь первого века на земле Израиля, неразрывно связанную с еврейской традицией, выросшей, из наследия ветхозаветного времени и из раввинистического наследия современников Иисуса Христа.
В данной серии лекций мы собираемся говорить о знании, накопленном раввинистическим иудаизмом по вопросу о Мессии. Более того, мы желаем продемонстрировать то, какое влияние оказывают конкретные отрывки из Талмуда и из Мишны на наше понимание Нового Завета и мира, в котором жил Иисус Христос. Существует ряд определений, которые мы хотим дать перед тем, как перейти, непосредственно, к материалу.
Первое, что необходимо прояснить - что же такое Новый Завет? Является ли Новый Завет документом Церкви, или же это исторический документ еврейского народа? Давайте сначала разберемся с самим термином Новый Завет. В христианстве принято считать, что есть Новый Завет, и есть Ветхий Завет. Но сам термин - "Новый Завет" взят не из книги, которую мы называем сегодня "Новым Заветом". Термин "Новый Завет" впервые выходит из уст пророка Иеремии. В 31 главе книги Иеремии в 31 стихе пророк провозглашает именем Господа, что Бог заключит новый завет, новый союз, новое соглашение с народом Иуды и с народом Израиля, и термин этот явно не предполагает книгу.
Он говорит о соглашении, о завете, подобном завету, заключенному с Израилем на горе Синай, или завету, который Бог заключил с Авраамом на горе Мория, когда дал обетования ему и его потомству, или, когда Бог на определенных условиях обещает Израилю благословения у горы Синай. Поэтому, с точки зрения терминологии, названия Новый Завет и Ветхий Завет не совсем верны, поскольку книги эти на самом деле являются сборниками, содержащими материалы, написанные за период более тысячи лет и, по некоторым утверждениям, более чем сорока авторами. Часть Библии, называемая "Ветхий завет" создавалась в различные исторические эпохи, и испытала влияние различных культур, начиная со времени странствования по пустыне под предводительством Моисея, далее во времена Давида и правления его потомков, в период разделенного царства, позднее в плену, в Ассирии и Вавилоне, и наконец во время возвращения из плена при Ездре и Неемии. Сотни лет, проходившие между этими периодами и различные языки оставили след на культуре Израиля.
Влияние этих языков отразилось в свитках Ветхого завета Библии. То же самое мы видим и в части Библии, называемой Новым Заветом. Он был написан в течении ста лет, начиная со времени распятия Йешуа вплоть до середины второго столетия. Большинство из авторов Нового Завета евреи, жившие в Израиле, но есть среди них и иммигранты в Израиль, туристы, студенты. Например, апостол Павел, который родился в Тарсе, и приехал в Иерусалим учиться в школе Гамалиила, или врач -язычник - Лука. Иными словами, Библия предстает перед нами как сборник книг, вдохновленных Святым Духом и написанный за период более тысячи лет, и это слишком сильное упрощение называть их Ветхий Завет и Новый Завет. Вообще, Ветхий Завет на иврите называется ТаНаХ. Это аббревиатура слов Тора, Невиим веКтувим, что переводится, как Учение/Закон/, Пророки и Писания.
Собранные вместе эти три основные части и составляют книгу, которую мы называем Ветхий Завет. Книга содержит в себе множество литературных жанров. Сюда включены не только письменное отражение заключенного соглашения, завета, но и поэзия, как например Песнь Песней, прекрасная поэма о любви. Песня Деборы - памятник военной победы Деборы и Варака над хананеями. Есть в ней и псалмы Давида - богодухновенные, глубоко эмоциональные гимны хвалы Богу или прошения о помощи. Есть и исторические документы, такие как части четырех книг Царств, и 1ой и 2ой книг Паралипоменон. Есть классические пророчества Исайи, Иеремии, Иезикии, Михея, Амоса, Аввакума. Мы встречаем множество литературных жанров от записанных законов до историй, рассказанных вокруг лагерного костра, поэмы и исторические документы. Невозможно собрав все это вместе сказать, что это Ветхий Завет, а затем еще назвать его - Закон.
Ведь и в Новом Завете мы встречаем похожий спектр литературных жанров. Иногда это законы, ибо в Новом Завете есть законы. Слова Павла в ряде мест, и слова апостолов в 15 главе книги Деяний устанавливают определенные требования, законы, которые действуют в Церкви и обязательны для последователей Иисуса Христа, евреи ли они или язычники, к каждому предъявляются определенные требования, установленные апостолами властью Святого Духа. Поэтому невозможно сказать, как говорит традиционное христианство: Ветхий Завет - это закон, а Новый Завет - это благодать. Нет! Есть благодать в законе, и есть закон в благодати, которую мы получили через Иисуса Христа. И брать все вместе и говорить - это Ветхий Завет, а это Новый не имеет смысла. Это не библейская терминология, это терминология, которую применяет христианская традиция к сборнику, который мы называем Библия. Ибо Библия означает книга и не просто Книга, а Книга книг.
Когда мы говорим о Новом Завете, вопрос, который необходимо задать - является ли эта книга христианской, или же это еврейская книга? Для исследователя христианства, даже второго века, и тем более двадцатого века, ясно, что вопросы, которые поднимает Новый Завет - это не христианские вопросы. Он не решает церковные проблемы, такие как вопросы о папе, кардиналах и архиепископах. Мы не сможем найти в Новом Завете ни одну из тех вещей, которые считаются признаками христианства, ни праздников, ни политики, ни одного из основных тезисов христианства. Все поднимаемые там вопросы - это вопросы актуальные для еврейского мира первого столетия.
Например, одна из основных тем, о которой пишет Павел в ряде своих посланий, это тема о язычниках. Должны ли язычники соблюдать закон Моисея или нет? Должны ли они делать обрезание или нет? Это не церковная проблема, евреи задавали эти вопросы и евреи давали ответы на них, вдохновляемые Богом и Святым Духом. Новый Завет находится в рамках иудаизма, и ранняя церковь - это еврейская церковь. И Бог должен был объяснить апостолу Петру и показать ему через сверхъестественное видение, что он должен идти и проповедовать язычникам: Корнилиусу и его домочадцам в Кейсарии. До этого видения апостолам не было ясно, что язычники являются частью их миссии.
Это должно было произойти только в конце служения Иисуса, перед Его вознесением, после воскресения из мертвых, когда Он посылает апостолов ко всем народам. Иначе говоря, за все три года, что Он учил апостолов, народ Израиля, спорил с фарисеями и саддукеями, мы не встречаем в Библии того, чтобы Он сказал им: "Послушайте, пророк Израиля - Исайя говорит "дом Мой будет домом молитвы для всех народов". У нас есть совершенно иная история о Сирофиникиянке, пришедшей просить Иисуса об исцелении дочери. И Он отвечает ей, что пищу, приготовленную детям не отдают псам (дословно - щенкам). И только видя ее настойчивость и поразившись ее смирением, ее жаждой получить исцеление во имя Бога Израиля, Иисус исцеляет ее дочь. От Его служения не остается впечатления, что спасение вообще предназначено для язычников. В глазах Иисуса и апостолов, спасение предназначено лишь для еврейского мира, мира Торы, мира находящегося в земле Израиля первого столетия, земле, которую Иисус никогда не покидал. Он никогда не ходил в школу в Риме и не был выпускником МГУ.
Итак, вопрос на который мы пытаемся ответить - это вопрос: является ли Новый Завет еврейской книгой? И если это еврейская книга, то для того, чтобы понять ее, мы должны вернуть ее на ее почву, в ее исторические, лингвистические, культурные и религиозные рамки. И я верю, что единственный способ понять Новый Завет и его истинное значение для нас сегодня - это вернуть его назад, в контекст первого столетия. И этот контекст первого века - еврейский контекст. Даже, если он несет в себе элементы эллинистического иудаизма, то это не сам эллинизм, а лишь элементы эллинистического иудаизма и тех культурных стереотипов, в которые была вовлечена в то время земля Израиля. Тем не менее - это еврейская книга, обращенная к евреям. Она начинается словами: "Вот родословие Иисуса Христа, сына Давида, сына Авраама".
Даже один этот стих помещает весь контекст евангелий в духовную плоскость иудаизма. В первом стихе автор говорит: "Вот родословие.." Если мы посмотрим на этот стих, то обнаружим интересную вещь: во всей Библии есть лишь еще одно место, где эта фраза употребляется, и это в первом стихе пятой главы книги Бытия "Вот родословие Адама". Автор евангелия от Матфея по вдохновению начинает евангелие этими словами, чтобы напомнить читателю, что Бог сотворил человека. Он сотворил человека из праха земного и вдохнул в него дыхание жизни.
И для Бога, сотворившего человека, нет никакой трудности в том, чтобы женщина зачала сверхъестественным образом, дабы привести своего Сына на землю во плоти, как это было обещано царю Давиду и Аврааму. Царь Давид и Авраам - это две фигуры в израильской истории, получившие от Бога обетование, безусловное обетование - завет, заключающий в себе спасение для Израиля и благословение для всех народов. И эти двое - царь Давид и Авраам упоминаются в первом стихе евангелия от Матфея, чтобы напомнить читателю, что то о чем будет говориться дальше - повествование о Мессии, Йешуа, Иисусе - это история Израиля. И то, что мы видим перед собой - это не история Рима, не история Протестантизма, не история Кальвина или Лютера. Иисус - тот обещанный Мессия, которого ждали наши предки - евреи.
И это ожидание грядущего Мессии было, есть и всегда будет надеждой Израиля. Это не надежда мира, ибо мир тогда, да и сегодня в своем большинстве занимается идолопоклонством, ибо он поклоняется множеству богов, не тому Единственному Богу, о котором мы говорим: "Шма Йисраэль, Адо-най Эло-hейну Адо-най Эхад" - "Слушай Израиль, Господь наш Бог - Господь Один".
Такому Богу большинство в мире до сих пор не поклоняется. Но Иисус, Мессия пришел в мир, чтобы сделать Израиль таким, каким его ожидали увидеть пророки, сделать Израиль светом для народов, через потомка Авраама. Поэтому это так важно, чрезвычайно важно для нас! И если мы хотим знать истину и то, какова же воля Божия, мы должны понять, что книга, которую мы разбираем, по своей глубине, языку, теологии и концепции - это еврейская книга. И если мы поняли это, то нам нужно вернуться в первое столетие и постараться понять, что же означают эти притчи, эти утверждения Иисуса, эти рассказы и споры с фарисеями и саддукеями, что же они действительно означают в контексте истории еврейского народа первого века. И только в этом случае мы можем быть действительно уверены, что у нас правильное и библейское понимание и концепция веры, благодати, надежды, вечной жизни и спасения.
Итак, какими средствами мы обладаем, чтобы увидеть мир Иисуса Христа, еврейский мир первого столетия? Какие средства имеются в нашем распоряжении, чтобы увидеть это? Первое и главное, что есть у нас это, как мы уже говорили ранее - Ветхий Завет. Это та святая книга, которую Иисус читал в назаретской синагоге. Эта та книга, которую снова и снова цитировал Он своим оппонентам.
Об этой книге апостол Павел сказал: "Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности." ( 2 Тим. 3:16), и именно эту книгу он использовал, когда учил в синагогах в Салониках, Верии, Коринфе. Эту книгу он цитировал, чтобы на основании Торы, на основании Ветхого Завета доказать, что Мессия должен был прийти, пострадать, быть погребенным, что Он должен воскреснуть и воссесть одесную Бога. В его распоряжении не было Матфея, Марка, Луки и Иоанна, у него даже не было послания к галатам, ибо он еще не написал его. Не было у него и послания к римлянам, когда он ходил по Лекрии и Деметрии, Иконии, Эфесу и Колоссам, проповедуя евреям и язычникам, что Иисус - обещанный Мессия.
Все, что было в его распоряжении - это пять книг Моисея, может быть некоторый из пророков. Вот и все что он имел. Итак, первый источник для понимания Нового завета который у нас есть - это, конечно же, то, что мы называем Ветхий Завет, но есть и другие источники. В самом Новом Завете мы находим цитаты из многих наиболее известных книг времени Иисуса Христа.
У нас есть цитаты из книги Еноха, есть цитаты из книги Сираха, или Бен Сиры на иврите. У нас есть ссылки на раввинистические материалы, у нас есть ряд источников, которые явно цитируют еврейские материалы того времени и показывают, что Иисус - Мессия. В добавление к материалу, относящемуся к периоду между заветами, цитаты из которого мы находим у апостолов и в самих евангелиях, у нас есть Иосиф Флавий.
Его еврейское имя Йосеф бен Маттитьяху. Будучи командующим армией сражавшийся против Рима, он попал в плен и оказался в доме Императора Флавии. Тит и Васпасиан сделали Иосифа своего рода семейным историком. И как часть своей реакции на войну с Римом, Иосиф пишет две самые важные для понимания первого столетия книги - "Иудейские древности" и "Иудейская война" После Иосифа Флавия у нас есть пробел во времени, но Иуда аНаси, израильский Раввин, живший в конце второго столетия в Галилее собрал обсуждения и дискуссии Раввинов, относящиеся к первому веку до н.э. и к первому и второму векам н.э.
Он собрал эти материалы чтобы сохранить дискуссии, обсуждения и объяснения того, каким образом Раввины пришли к практическим постановлениям о соблюдении закона в послехрамовый период. Как вы знаете, Иерусалимский храм был разрушен в 70 году первого века н.э. и с тех пор так и не был восстановлен. После разрушения храма и восстания Бар Кохбы, жестоко подавленного Римом, еврейский народ был в состоянии разорения и упадка, и поэтому Рабби Иуда счел важным собрать трактовки законов и объединил их в сборник называемый Мишна. Слово Мишна происходит от еврейского слова "лишнот", которое означает изучение или обсуждение.
Это Раввинские трактовки законов и постановлений, особенно важные в послехрамовом иудаизме. И многие из Раввинов, современников Иисуса Христа обращаются в своих рассуждениях и дискуссиях к высказываниям Раввинов живших в первом веке до н.э. Благодаря этому у нас есть записи обсуждений Раввинами различных законов и постановлений, относящиеся к этому периоду - Мишна. С четвертого века существует собрание материалов, содержащих дискуссии Раввинов относительно Мишны. Иначе говоря, Раввины продолжают дискуссию, пытаясь достигнуть более точного соблюдения законов, трактуемых Мишной с целью лучше понять те их обсуждения, которые в ней приводятся. Эти дискуссии были записаны как в Вавилоне, так и в земле Израиля, поэтому у нас есть два Талмуда: Вавилонский и Иерусалимский.
Талмуд - это размышления Раввинов над тем, что Равви Иуда хаНаси написал в Мишне. Две части Талмуда это сама Мишна, и обсуждение Мишны, которое называется Гемара. На арамейском диалекте Гемара означает - учение. Мишна также означает учение, но на иврите. И это название применяется к более ранним учениям Раввинов, которых называют таннаим, а Раввинов писавших Гемару называют амораим. И, конечно, мудрецы Гемары часто ссылаются на Раввинов, живших ранее, и приводят отрывки дискуссий, принадлежащих к первым векам, к периоду таннаим. И их называют Барайта - это отрывки, не вошедшие в Мишну, которые были сохранены еврейской традицией, иногда устно, иногда не только устно, и позднее приводятся как цитаты. Итак, в Талмуде мы находим много отрывков, относящихся ко времени Иисуса.
Они не на 100% достоверны, но с помощью методов критического анализа мы можем определить по языку и содержанию этих отрывков, принадлежат ли они ко временам Иисуса и первому столетию н.э., или же появились позднее и были приписаны традицией более ранним произведениям, более ранним Раввинам. Но это не должно нас беспокоить и не должно мешать нашему отношению к Талмуду, как к важному документу для понимания Нового Завета. Но мы, конечно, должны принять во внимание возможность того, что в Талмуде могут встречаться добавления и вкрапления позднейших раввинистических материалов, приписанных Раввинами своим ранее жившим соотечественникам.
Мы находим в Талмуде множество достойных доверия отрывков и дискуссий, описывающих мир, в котором жил Иисус Христос и апостол Павел. И по этой причине для того, чтобы лучше понять Новый Завет, следует рассматривать все его материалы в их историческом контексте. А исторический контекст, имеющийся в нашем распоряжении, это еврейская литература того периода, еврейская литература, которая проливает свет на то, каким же был мир Нового Завета. Перед тем, как закончить эту вступительную лекцию, я приведу лишь один пример. В книге Деяний мы читаем, что апостол Павел стерег одежду людей, которые осудили диакона Стефана, и затем взяли его за пределы городской стены и побили камнями. Этот отрывок оставляет у читателя впечатление о том, что Павел был своего рода "мальчиком на побегушках".
Люди оставили свои вещи на его попечение, положили одежды у его ног, а затем пошли побивать Стефана камнями. Но затем мы читаем, что Павел сам называет себя первым (или главным) из грешников. И там же он говорит об этом событии, убийстве Стефана, как об очень тяжелой травме, оставившей у него глубокое чувство вины, которое так полностью и не стерлось с его совести, и много лет спустя он все еще вспоминает об этом событии. Роль "мальчика на побегушках" не накладывает на человека такой большой вины.
И для того, чтобы понять в чем тут дело, мы должны посмотреть в Талмуд, который рассказывает о том, каким образом человека выводили за город и побивали камнями, и о том какой же на самом деле была роль этого "мальчика на побегушках" во время всей процедуры казни. В Вавилонском Талмуде, в трактате Санхедрия, на стр. 42 а, б и затем на стр.43 а, б описан весь процесс казни.
И там говорится о том, что когда человека, приговоренного к побиванию камнями уводили из здания суда, за пределы иерусалимской стены, всегда был человек сидящий на лошади, или стоящий на высокой горе, расположенной между зданием суда и местом казни, которое обычно было в низине, там где человек мог быть сброшен со скалы, или что-то в этом роде.
И этому человеку на лошади, или стоящему на скале, давали, в Талмуде написано судар, и в переводе мы говорим "свитер или плащ"/от греческого слова сударус/. Так вот, этому человеку, сидящему на лошади давали свитер или плащ, и он должен был находиться между местом казни и зданием суда. Обычно, этот человек являлся обвинителем в этом судебном случая. Он стоял в таком месте, потому, что в то время не было радиотелефонов и это был наиболее быстрый способ общения, на случай, если новый свидетель или очевидец придет в суд до того, как произойдет казнь. Иными словами, еврейский суд чутко относился к тому, что в последний момент может прийти свидетель и сознаться в лжесвидетельстве, он мог прийти и сказать: "Послушайте, я солгал, и вы казните невиновного." Или кто-то мог прийти с новыми сведениями в защиту человека приговоренного к казни.
И Талмуд подробно описывает то, как обвинитель, сидящий на лошади или стоящий на высоком месте мог помахать этим свитером, этим плащом, и мгновенно остановить казнь. Это и была обязанность Павла, и поэтому он чувствовал себя столь виноватым. Поскольку он в действительности был доверенным лицом и обвинителем этого судебного случая. И в глубине своего сердца он знал, что Стефан был казнен не за преступление против Храма, не за преступление против еврейского народа, а за веру в то, что Йешуа из Назарета воскрес из мертвых, что Он Мессия, о котором говорили пророки, Он - единственная надежда на спасение для еврейского народа, и всего мира. И эта вина, вина в том, что Павел мог остановить казнь. Он знал, что это ложное обвинение, построенное на лжесвидетельстве, но не остановил казнь Стефана. Эта вина заставляла его чувствовать себя первым из всех грешников. Не зная этих деталей, о которых нам говорит Талмуд, мы оставались бы в неведении относительна истинных причин того, почему Павел чувствовал такую вину. Существует множество подобных деталей, о которых мы будем говорить, которые мы будем находить в текстах и разъяснять в последующих лекциях. Будем стараться понять почву и окружающий мир Евангелия, Благой Вести которая записана в книге, которую мы называем Новый Завет.